Военспец. Чужое лицо - Страница 49

У Андрея мурашки по коже пошли, холодный пот по спине потёк. Дьявольщина какая-то! Ведь он твёрдо знал, что нет, не бывает на свете нечисти, вернее – был уверен в этом до последней минуты. Но ведь своими глазами всё видел и своими ушами слышал.

А кашевар стоял ни жив ни мёртв от страха, боясь пошевельнуться.

Андрей первым стряхнул с себя оцепенение:

– Не видал, где осина растёт?

– Вв-в-о-н там, – показал рукой кашевар.

– Топор дай. Ветку срублю, кол вытешу.

В темноте Андрей едва нашёл осину. Он срубил толстую ветку, очистил её от сучков и затесал конец. Получился корявый кол.

Случайно подняв голову к небу, Андрей увидел то, на что прежде просто не обращал внимания – полнолуние! Огромный голубоватый диск смотрел на него с безоблачного неба, и вся территория, включая болото, была залита холодным безжизненным лунным светом. Вот почему вся нечисть вылезла! Эту ночь пережить надо – если удастся, если повезёт.

А с гати уже слышались вопли и топот ног.

Андрей бросился к гати, сжимая в руке осиновый кол. Навстречу ему, едва не сбив с ног, выскочили ездовые. Рты от страха раззявлены, глаза выпучены. До смерти испуганные ездовые ничего вокруг себя не видели. Протопав мимо сапожищами, они пронеслись мимо, как стадо слонов в жару на водопой. Последнего из них Андрей успел ухватить за руку:

– Чего испугались?

– Там… там… у-у-у!

– Да скажи толком!

– Из болота – огромный…

Вырвав руку, ездовой помчался вслед за товарищами.

Андрей обеспокоился, что не видно купца. Он пошёл вперёд по гати. Ступал осторожно, боясь споткнуться и упасть в трясину. Тогда конец, никто на помощь не придёт, все напуганы до смерти.

Вот и крайняя телега показалась. Лошадь, запряжённая в неё, вела себя беспокойно, прядала ушами и косилась на Андрея. Слух у лошадей отменный, не хуже, чем у собаки. Стало быть, слышит что-то, чего Андрей пока уловить не может.

В голову внезапно пришла мысль: может, всё это призраки? Болотный газ пузыри выдувает, пугая людей? Не похоже. Такое ощущение, что все разом умом тронулись. Так ведь не ели ничего, тем более – грибов. Сушёные мухоморы иногда приводили людей к галлюцинациям, но никто не ел – ни мухоморов, ни поганок.

И поведение лошадей необычное. Что-то раньше Андрей не слышал, чтобы лошади страдали массовым помешательством. Стало быть, происходящее – не плод воображения, а реальность.

Сразу вспомнилась легенда о Снегурочке. Ведь она родом из этих, костромских краёв и была вовсе не внучкой Деда Мороза, белой и пушистой, а Костромой, пьяницей, уносящей человеческие жизни. Занятная трансформация, однако!

Андрей прошёл вдоль телеги и осторожно – мимо лошади. Не хватало ещё копытом в живот получить! Он успокаивающе погладил животное по морде. Лошадям хуже всего. Жрать нечего, гнус донимает, неподвижность, да ещё всякая нечисть пугает. И люди, которые их приручили, куда-то вдруг подевались.

Лошадь била крупная дрожь. Точно, напугана – но чем?

Андрей двинулся вперёд, выставив перед собой, как пику, осиновый кол. Миновал одну телегу с лошадью, вторую, третью…

На брёвнах гати что-то белело. Он наклонился, поднял – и в груди слегка похолодело: это был кусок светлой ткани. В изменчивом свете луны невозможно было понять, какого он цвета. Вроде на Митрофане светлая рубаха была.

– Митрофан! – позвал купца Андрей.

Лучше бы он молчал! Слева возникла призрачная фигура, с виду напоминавшая купца – такая же одежда, то же лицо. Только шла она к Андрею по воде. Помня, что купец ходить по воде не умеет, Андрей вытащил из-за ворота нательный крест.

– Изыди, нечистая сила!

Призрак растаял в ночном воздухе.

Страшновато было Андрею, губы пересохли, сердце гулко колотилось. Был бы день, да противник реальный, из плоти, крови и костей, которого можно было бы убить саблей или путей. А тут не знаешь, как действовать, оттого неизвестность страшит, хотя он не из робких. В первый раз в такой переплёт попал, и хотелось бы надеяться – в последний. Зря он в своё время не читал про разную нечисть. Да и много этих тварей: вурдалаки, вампиры, навки, русалки с водяными, лешие, кикиморы, упыри, банники – да всех и не перечесть.

Сзади ощутимо плеснуло, и Андрей обернулся.

Рядом с гатью стоял в воде утопленник. Одутловатое, позеленевшее лицо, раздутое туловище, полуприкрытые глаза и вытянутые вперёд руки, направленные в сторону Андрея.

Андрей развернулся и осиновым колом, как воротом, ударил утопленника. Тот рухнул в трясину, обдав Андрея каплями воды. Андрей рукавом обтёр лицо. Да, не привидение это – те не умеют брызгаться.

Он двинулся вперёд, хотя хотелось рвануться назад – к берегу, к костру, к живым людям. Купца бы только найти… Вот уже последняя телега, лошадь в пене, качается, как загнанная после скачки. А впереди, где одна только гать должна была быть, что-то тёмное, шевелится и чавкает.

У Андрея уже в который раз за ночь мурашки по спине побежали, на лбу холодный пот выступил. А от этого «нечто» такой сильный импульс исходил, что Андрей почувствовал, как парализовало его волю и оцепенели ноги. Он прокашлялся – в довершение ко всему почему-то осип голос:

– Кто здесь? – спросил он и не узнал своего голоса.

«Нечто» шевельнулось, и гать поднялась и заходила ходуном. Ростом «нечто» было на две головы выше Андрея, хотя и он был высоким.

Нападения Андрей ожидать не стал, левой рукой выставил перед собой нательный крест, а правой что было сил метнул вперёд, как копьё, осиновый кол. По тому, что нежить взревела дурным голосом, и так, что уши заложило, он понял, что попал. От громкого рёва лошади задёргались на привязи и забили копытами, а «нечто» рухнуло на гать, проломив полусгнившие брёвна, и ушло в топь. Вода в этом месте забурлила и с шумом выпустила на поверхность несколько пузырей.